ПОСВЕЩАЮ ЕГО ВСЕМ НАШИМ... ПАВШИМ....

Судьба.

Покой и тепло, сопровождаемые мерным бульканьем и урчанием, прекратились. Со всех сторон толкало и сжимало так, будто живой она была не нужна.
Попытавшись воспротивиться этой несправедливости, отстаивая право на жизнь, разогнула передние ноги, вытянула голову и шею. Но: боль и дискомфорт только усилились.
Среди кромешной темноты забрезжило светлое пятно. Оно становилось все ярче и ближе. А сила ударов, заставлявших малышку продвигаться в направлении неизвестности, не ослабевала.
Её последний раз сдавило и...вытолкнуло.
Окончание этого поединке облегчения непринесло: стало мокро и холодно. Новый мир не был приветлив.
Только родившись, прямо из чрева матери она выпала в лужу.
Её прозевали.
Потому, что родилась на месяц раньше ожидаемого срока, а может, по какой-то другой причине. Несколько часов она провела в луже, гребя по воде ногами, силясь подняться.
Зерно, насыпанное в кормушку, интересовало её мать больше, чем собственное дитя. Лишь когда маленькое мокрое существо люди вытащили из грязи и стали куда-то уносить, на отдалении последовала за ним. Отвыкшая в табуне от людей матка в тот день "в руки" не далась:
Первый месяц жизни проходил тяжело. Холод мартовской непогоды и проглоченная в первые часы жизни жижа здоровья ей не добавили.
Мать не обращала должного внимания на нее. Но молоко в вымени было теплым и сладким, являясь стимулом для жеребенка встать, ткнуться носом в кобылий бок, почувствовать покой и тепло:
Настораживали и пугали лишь послерассветные часы по утрам, когда по конюшне вели громко ржущего жеребца. Мать-кобыла бурно реагировала, уделяя внимание шумной черной бестии, идущей по проходу. В такие мгновенья она совсем не смотрела на пол денника, где так сладко спалось жеребенку - инстинкт продолжения рода вновь напомнал ей о себе.
Эти шумные утренние события не прошли для сосунка даром - боль от удара материнским копытом чувствовалась все сильнее. Даже на пастбище малышка предпочитала лежачее положение - и отказывалась от сочной зелени. Хромота усиливалась, следовать за матерью в табуне становилось все тяжелей.
Не лучше ей было и в отдельной леваде: матка носилась, сбивая жеребенка с ног, громко и призывно звала табун.
Теперь болела не только нога - простуженные в первый день легкие вновь напомнили о себе.
Спустя две недели, доказывая всем свое право на жизнь, она начала наступать на больную ногу. Но... мать наступила на кроху ещё раз.
Утром малышка не смогла встать, а поднимавшие её на ноги обнаружили след от копыта: "шишку" на ребрах и грыжу на животе, которых прошлым вечером ещё не было.
...Улучив момент, кобыла ускакала в табун. Ловить её не стали: молока у нее не было...
...Кроха стояла, широко расставив ноги. От боли упиралась головой в стену, но продолжала борьбу за жизнь.
Истекал ещё один месяц лечения. Очередная волна слабости сменялась периодом облегчений.
Выпущенная на улицу, целенаправленно двинулась в конюшню, внимательно изучая ноги встречаемых лошадей: быстро отходила от рыжих и серых, долго разглядывала вороных - по отметинам на ногах пытаясь разыскать мать. Зашла в свой денник, осмотрела и остальные - табун ушел в поле...
Направялась к воде, открыла носом дверь - мешает.
Выела всю кашу - со звоном миска улетела на пол: хочу ещё.
Не добудилась, толкая носом, спящего - укусила, человек встал.
Продолжала болеть нога - она играла, стоя на трех:
Беспрестанно голосом приветствовала приходивших и... все больше сопротивлялась при очередной попытке вывести на улицу...
...Вечером стало плохо - лекарства принесли облегчение.
И тут заметили - ей снился сон. Ноги лежащей лошади шевелились, шея и голова вытягивались в такт движению ногам. Во сне ей снился табун - ржанием она звала мать...
Утром стало легче. Её любопытная мордочка весь день проторчала в открытом окне. Вела себя очень ласково - только на руки людям влезть не смогла...
Ночью... опять был сон. Она вновь догоняла табун, но в этот раз он уже не скакал - он плыл, отдаляясь все дальше и дальше.
Она плыла вслед за ним - табун не удавалось догнать. Но она продолжала грести ногами, глотая холодную воду.
Сил становилось все меньше, плыть с каждой минутой было все сложнее. Пытаясь вдохнуть воздух, она захрепела...
Водяная пучина не отпускала. Выжив после рождения в луже, она тонула теперь - лежа на теплом полу среди людей. Она пыталась побороть этот сон. Но её легкие были полны воды.
Она вновь тонула, а те, кто был рядом, уже не могли изменить её судьбу...
Эне Бердыева